Опасная тропа - Страница 40

— Что ты сказал? — отшатнулся Буран. — Ты ходил в племя Ветра?! Один? И даже не рассказал никому из нас? — еле слышно добавил он, сокрушенно качая головой.

— А что еще мне оставалось делать? — мгновенно ощетинился Огнегрив.

— Ты мог бы посоветоваться со мной, — сердито рявкнул Буран. — Или с любым другим воином! Мы помогли бы тебе найти выход из создавшегося положения! Как ты мог так поступить, Огнегрив? Неужели ты больше не доверяешь своим товарищам? Этого Огнегрив никак не ожидал. Слова Бурана ранили его в самое сердце.

— Прости меня, Буран, — прошептал Огнегрив, низко опуская голову. Он принял решение в одиночку, потому что не хотел заставлять воинов оспаривать приказ своей предводительницы, а теперь Буран будет думать, что глашатай не доверяет собственному племени! Всему виной воинский закон!

Буран наградил его таким взглядом, от которого могла бы вспыхнуть даже мокрая листва.

— Думаю, мы должны обсудить это с остальными воинами, — сказал он, наконец. — Если Синяя Звезда не пожелает прийти на встречу, нам придется готовиться к атаке. Я готов поклясться рассветными патрулями, что Звездный Луч о чем-то догадался. А теперь представь, что будет, если Синяя Звезда придет на встречу без охраны? Да они же нас в клочья порвут!

Огнегрив похолодел. Буран был прав! Уже по той настойчивости, с которой он торопил Одноуса отправляться на поиски Горелого, Звездный Луч мог догадаться, что битва не за горами! Выходит, что, полагаясь на благородство соседей, он тем самым подставил под удар собственное племя!

— Я даже не подумал об этом, Буран!

— Я поставлю оруженосцев охранять лагерь! — перебил его Буран. — Собирай воинов, Огнегрив.

Огнегрив бросился через поляну к воинской палатке. К счастью, почти все были в сборе и готовились ко сну. Огнегрив дотронулся лапой до Песчаной Бури, и та сонно захлопала глазами:

— В чем дело?

— Поднимай остальных, прошу тебя, — быстро сказал Огнегрив. — Мы с Бураном хотим сообщить вам что-то очень важное! Песчаная Буря вскочила со своего места и недовольно заворчала:

— Что значит, «что-то важное»?! Что за дела такие среди ночи?

Огнегрив, не отвечая, вылетел из палатки и отправился на поиски оставшихся воинов. Бурого он нашел в детской, куда юный воин зашел проведать королев, а Кисточку встретил у входа в лагерь — она возвращалась из ночного патруля с полной пастью свежатины. Огнегрив подумал, не позвать ли Пепелицу, но вспомнил, как резко она напомнила ему о верности Синей Звезде во время их последнего разговора, и решил обойтись без целительницы. Он и так слишком хорошо представлял, что она скажет, когда узнает, что глашатай пошел против воли предводительницы и доверился чужакам из племени Ветра!

Когда Огнегрив снова вернулся в палатку воинов, все коты уже были в сборе. Раздвинув ветви, внутрь забрался Буран и сел возле Огнегрива.

— Что еще стряслось? — ворчливо спросил Частокол, вытряхивая из уха застрявший мох. — Опять что-нибудь плохое?

У Огнегрива даже живот скрутило при мысли о том, что скажут товарищи, когда узнают, что наделал их глашатай. Он замялся, но Буран сурово кивнул головой, приказывая говорить.

Набрав в легкие побольше воздуха, Огнегрив начал свой рассказ. Его слушали в оцепенении. Во тьме пещеры призрачно сверкали суровые кошачьи глаза, и в каждом взоре Огнегрив видел отражение холодного лунного света, просачивавшегося сквозь ветви куста. Сильнее всего жег его бледно-зеленый взгляд Песчаной Бури, свернувшейся между дальних ветвей, но Огнегрив так и не смог заставить себя посмотреть в глаза подруге. Он всей душой надеялся, что воины поймут и простят его — ведь все, что он сделал, он сделал ради предотвращения бессмысленной битвы! Неужели они не поверят в то, что он не предавал ни их, ни свою предводительницу?!

— Звездный Луч согласился встретиться с Синей Звездой у Четырех Деревьев, — закончил он свой рассказ. — Скоро сюда придет Горелый и передаст предводительнице приглашение о встрече.

Он замолчал, ожидая вспышки негодования и града упреков, но в палатке царила тишина. Судя по изумленным взглядам, которыми обменивались коты, они просто не знали, что сказать.

— Что скажешь ты, Буран? — первой нарушила молчание Кисточка. — Ты согласен с тем, что сделал Огнегрив?

Огнегрив замер, пристально разглядывая свои лапы. Сейчас он как никогда нуждался в поддержке мудрого белого воина, пользовавшегося непререкаемым авторитетом в племени, но чувствовал, что Буран не одобряет его поступка.

— Честно скажу, мне это не по душе, — со своей обычной спокойной уверенностью сказал Буран. — Однако я признаю, что Огнегрив прав в своем желании предотвратить войну с племенем Ветра. Я тоже не верю в то, что они воровали нашу дичь. Всему виной бродячая собака, я сам обнаружил ее запах и знаю, о чем говорю.

— Я тоже учуяла ее возле Нагретых Камней! — подтвердила Кисточка.

— И у Четырех Деревьев! — подхватил Бурый. — Племя Ветра тут ни при чем!

— Но это не значит, что мы должны плести заговоры за спиной у Синей Звезды! — вскричала Песчаная Буря, и впервые за все время разговора Огнегрив осмелился посмотреть в ее возмущенные зеленые глаза. — Ты не имел права принимать решение в одиночку, даже не посоветовавшись с нами!

Огнегрив вздрогнул, словно от удара. Он не ожидал, что Песчаная Буря будет первой, кто бросит ему обвинение.

— Простите меня, — пробормотал он. — Теперь я понимаю, что не должен был действовать тайком.

— Чего еще можно было ожидать от домашнего котишки? — хмыкнул Частокол. — Да ты хоть понимаешь, что такое воинский закон?!