Опасная тропа - Страница 42

— А я пойду! — рявкнула Чернобурка. — Я не желаю, чтобы моих деток порвали в клочья в бессмысленной битве!

— Я тоже пойду! — мяукнула Белоснежка и обвела глазами собравшихся. — Не для того мы растим котят, чтобы они погибали в несправедливых войнах!

Огнегрив не ожидал, что на его призыв отзовется так много воинов. Теперь их было даже больше, чем нужно. Если Горелый придет вовремя и Синяя Звезда согласится на переговоры со Звездным Лучом, будет некрасиво, если она явится к Четырем Деревьям в сопровождении целого боевого отряда! Кроме того, нельзя было оставлять лагерь без охраны, тем более в такое тревожное время.

— Я попросил бы вас остаться и охранять лагерь, — обратился он к бывшим королевам. —

Я очень благодарен вам за поддержку, но здесь вы будете нужнее! Чернобурка с Белоснежкой переглянулись и дружно кивнули. Огнегрив со страхом посмотрел на Песчаную Бурю, которая до сих пор не проронила ни слова. Он боялся даже подумать о том, что будет делать, если лишится ее поддержки и доверия.

— Песчаная Буря? — неуверенно спросил он. Она опустила голову, избегая его взгляда.

— Я пойду с тобой, Огнегрив, — глухо ответила она. — Я знаю, ты прав, во всем виновата собака… Но мне больно оттого, что приходится предавать Синюю Звезду!

Огнегрив подбежал к ней и быстро лизнул в ухо, безмолвно благодаря за поддержку, но рыжая воительница раздраженно отстранилась, даже не посмотрев на него.

— А как же оруженосцы? — спросил Частокол. — Ты хочешь взять их с собой? Не знаю, как остальные, но моя Тростинка слишком молода и неопытна, чтобы принимать участие в битве!

— Об этом не может быть и речи! — горячо воскликнул Дым. Несмотря на зловещее напряжение, Огнегрив едва удержался, чтобы не улыбнуться — незаметно для самого себя Дым обнаружил перед всеми свою тщательно скрываемую нежность к хрупкой ученице Частокола.

— Веснянку я тоже предпочел бы оставить в лагере! — кивнул Буран.

— А что если Синяя Звезда заподозрит неладное, когда увидит, что мы не берем с собой ни одного оруженосца? — спросил осторожный Бурый.

— Верно! — повернулся к нему Огнегрив. — Давайте возьмем Белыша и Быстролапа, но только в том случае, если Синяя Звезда будет настаивать на большом отряде. И еще — о цели нашего похода оруженосцам следует рассказать только после того, как выйдем из лагеря. Я не хочу, чтобы наши планы стали известны всему лагерю! А теперь я посоветовал бы всем немного вздремнуть. Мы выступаем сразу после захода луны.

Огнегрив смотрел, как воины устраиваются на своих подстилках, но сам не чувствовал никакого желания ложиться. Он знал, что все равно не уснет, кроме того, у него было еще одно дело. Он должен был сам рассказать Пепелице обо всем, что происходит, пока она не узнала правду от кого-то другого. Если бы не вещий сон и не вера в Пестролистую, он давным-давно усомнился бы в своем праве остановить грядущую битву. Слишком много случайностей могли помешать осуществлению задуманного — Горелый мог опоздать, Синяя Звезда — отказаться от встречи со Звездным Лучом, племя Ветра — приготовить засаду возле Четырех Деревьев…

Встряхнувшись, Огнегрив встал и вышел из палатки посмотреть, не пришел ли Горелый, но в освещенном луной лагере все было тихо. У самого начала папоротникового туннеля звездами горели два настороженных глаза, и, подойдя поближе, Огнегрив увидел Уголька, сидящего на страже.

— Ты знаешь Горелого? — спросил Огнегрив, а когда оруженосец кивнул, уточнил: — Он не приходил? Уголек озадаченно помотал головой.

— Если он придет, впусти его и проведи прямо к Синей Звезде, понял?

— Да, Огнегрив! От любопытства у Уголька даже шерсть заискрилась, но он не посмел задавать лишних вопросов.

Огнегрив кивнул и отправился разыскивать Пепелицу. Приблизившись к пещере целительницы, он заметил, что та о чем-то тихо разговаривает с Кисточкой. Увидев глашатая, обе кошки замолчали и настороженно уставились на него.

— Огнегрив! — воскликнула Пепелица, вскакивая с земли. — Кисточка только что рассказала мне о том, что ты натворил! Что все это значит?! И почему ты не пригласил меня на собрание?! — Ее голубые глаза метали молнии.

— Это было собрание воинов, — пробормотал Огнегрив, прекрасно понимая, что его объяснение не убедило бы даже котенка.

— Вот как? — сухо спросила Пепелица. — С чего ты взял, что меня не интересует то, что ты затеваешь за спиной у Синей Звезды?!

— Что ты, Пепелица! Ты не так поняла! — взмолился Огнегрив. — Ты же видишь, я пришел рассказать тебе обо всем. Кисточка! — попросил он, сердито косясь на бурую воительницу. — Разве тебе не нужен отдых?

Кисточка, не моргнув, выдержала его взгляд, потом молча повернулась и растаяла в темноте.

— Я слушаю! — прошипела Пепелица.

— Я вижу, ты уже все знаешь от Кисточки. Поверь, мне все это тоже не по душе, но у меня нет другого выхода! Неужели ты веришь в то, что Звездное племя хочет новой войны в лесу?! Тем более такой бессмысленной и несправедливой?

— Звездное племя не посылало мне никаких знамений о грядущей войне, — нехотя призналась Пепелица. — Я тоже не хочу кровопролития, но ты уверен, что нет другого способа предотвратить его?

— Может быть, и есть, но я его не вижу. Если ты что-то знаешь, скажи!

Пепелица покачала головой. Шерсть ее сияла, облитая луной, словно целительница была уже на полпути к звездному воинству.

— Что бы ты ни делал, Огнегрив, я прошу тебя беречь Синюю Звезду. Будь к ней добрее. Помни, она была великой предводительницей и, возможно, когда-нибудь снова станет ею.